Взгляд на русскую гончую В.Попов
Наконец-то, после многолетних поисков — сбылось! Передо мной потрепанная временем книжка журнала «Природа и охота» за декабрь 1895 г. под редакцией Л. П. Сабанеева, а в ней документ, который, я думаю, мало кто из моих сверстников, не говоря уж о более молодых любителях русских гончих, мог видеть. Хотя он и был опубликован в несколько сокращенном виде в книге Л. П. Сабанеева «Охотничьи собаки... борзые и гончие» (1987 г.), но совсем недавно одни мои собеседники сомневались в самом существовании такого документа, другие не отрицали его существования, но произвольно толковали содержание и смысл, не будучи с ним знакомы.
Теперь конец сомнениям. Авторы — творцы сего документа П. Н. Белоусов и А. Д. Бибиков без всяких обиняков предпослали ему заголовок — «Описание типичных признаков современной русской гончей». И это в 1895 году! Русской гончей, и не иначе. Читая «Описание», поражаешься глубине знания описываемого предмета, по сути на 100 лет авторы предвидели и определили развитие породы. Удивляет и радует их разумный демократизм: «Намеченные формы русской гончей поставлены преднамеренно в широкие рамки, признавая разнообразие видов современной гончей, не позволяющей подвести ее под одно какое-либо резко очерченное лекало»,— написано во вступительной части. И эта принципиальная установка не повредила, а скорее помогла дожить породе до наших дней.
Если учесть происшедшие с тех пор изменения в словаре охотничьих терминов и, опустив фразеологию, усмотреть только суть, то видно, что описанные признаки головы русской гончей за 100, без малого, лет сохранились и присутствуют в нынешнем стандарте. А голова исстари считалась главным показателем породности животного. Недаром составители «Описания» уделили голове столько внимания, что даже подразделили ее описание на семь как бы самостоятельных признаков.
Думаю, нет нужды подробно комментировать и сравнивать «Описание признаков» 1895 г. и стандарта 1981 г. русской гончей породы. Вместе с тем видится необходимость обстоятельного, профессионального разговора о состоянии породы на сегодняшний день, ибо порода — живой организм и, как все живое, подвержена изменениям одних признаков, появлению и накоплению других. Важное значение в процессе изменения, сохранения, формирования отдельных признаков имеет то обстоятельство, что оценка экстерьера собак на выставках и выводках производится экспертом глазомерно и, что бы мы не говорили, субъективно.
Степень субъективности возрастает оттого, что эксперт, окончив курсы, пройдя минимальную стажировку и получив начальную категорию, в дальнейшей работе часто остается один на один с собой. Наезды от случая к случаю на выставки и (изредка) состязания высококвалифицированных специалистов из кинологических центров не могут решить проблему повышения квалификации периферийных экспертов. Необходима система совершенствования экспертов, и в первую очередь периферийных; необходимы семинары, чтобы можно было обменяться опытом, обсудить назревшие проблемы.
Наблюдая русских гончих на выставках, анализируя отчеты других экспертов, невольно приходишь к выводу: в породе прогрессирует накопление целого ряда недостатков, приобретающих массовый характер, и если не принять своевременных мер, мы рискуем получить в недалеком будущем собак, отличных от описанных в современном стандарте, то есть порода и ее стандарт будут существовать самостоятельно, каждый сам по себе.
Рассмотрим лишь некоторые из признаков, на наш взгляд, требующих пристального внимания и обсуждения. Начнем с того, что в современном стандарте записано: «Постав шеи по отношению к оси туловища образует угол около 35°». Заметим: этот угол уже сам по себе весьма недавняя уступка накопившимся изменениям, ибо в первом стандарте его нет, то есть налицо явление, когда порода влияет на стандарт, а должно быть наоборот. Кроме всего, столь' расплывчатое определение не мешает гончей и с поставом шеи под углом в 40°, 45° и даже 90° получить высокую оценку за экстерьер, тем более, что круто поставленная шея по стандарту всего лишь недостаток. Вот и видишь, что нередко в головке ринга ходят этакие «лебеди». А между тем круто поставленная шея в корне меняет силуэт собаки. Такие особи, как правило, короткие, близкие пропорциями корпуса к квадрату, смотрятся не приземистыми и бедно одеты. Мне не приходилось видеть гончих, чья круто поставленная шея была бы украшена загривиной, а последняя бывает только у богато одетых собак.
В связи с этим хочу обратить внимание на следующую формулу описания общего вида, появившуюся в стандарте, по-видимому, после 1925 года: «Русской гончей присущ тот звероватый вид, который отличает ее от всех других пород». Спрашивается: раздетая, короткая, не приземистая собака с круто поставленной, даже под 35°, шеей может ли иметь звероватый вид? Иллюстрацией сказанному могут служить силуэты на фотографиях трех выставочных чемпионов разных лет. Сравнивая близких по промерам (высота в холке, косая длина, длина шеи) Будило и Плакуна, мы видим, что Будило ВРКС 6355, имея чуть меньший индекс растянутости, за счет очень низкой постановки шеи выглядит более растянутым, чем Плакун ВРКС 5548, угол постановки шеи которого около 28°, а Добыч 11 ВРКОС 691/рг, имея угол постановки шеи около 45°, смотрится квадратным. Так и есть: индекс растянутости у Добыча около 100 и звероватым его никак нельзя назвать.
Кстати, любопытно суждение В. И. Казанского по вопросу звероватости. В книге «Гончая и охота с ней» (1973 г.) он писал, что «русские гончие А. А. Лебедева (г. Вязьма) светлочепрачного или багряного окраса с белым подпалом и мощным сложением. Особенно ценились они звероватостью, желательной для русской гончей». Зная огромное влияние лебедевских собак на формирование современных русских гончих и не наблюдая на выставках звероватых особей, я написал Казанскому и попросил пояснить, как он понимает звероватость. Ответ и ошеломил и озадачил: «Насчет «звероватости» русской гончей дело, на мой взгляд, просто и ясно. Эта черта, очевидно, была у гончих XIX в., но уже в начале XX стала исчезать. Ни у Комынских, ни у Алексеевских, ни у производных от них гончих Пахомова «звероватости» не было. И если я и мои ровесники еще застали последки звероватости, то по мере повышения породности и стандартности русской гончей «звероватость» выклинивалась, исчезала. А породность дороже «звероватости». Таково мнение крупного кинолога. И наверное, со звероватостью пора определиться и в породе, и в стандарте. Заодно определиться с поставом шеи и бедностью шерстного покрова. В заключение замечу: в отчетах о крупных выставках собаки, по определению экспертов «звероватые», ходили в ринге далеко не первыми.
Далее. Необходимо определиться и с окрасами. Авторы первого стандарта породы (1895 г.) указывали следующие окрасы: «Багряный с чепраком, иногда без чепрака, багряный с черной остью, а также сероватый и черный с желтыми не резко ограниченными подпалинами. Черный окрас должен быть обязательно без лоснящегося отлива, с неяркими желтыми или белесоватыми подпалинами». Как видим, основным или предпочтительным в то время, по мнению авторов, считался багряный окрас. Как его в то время понимали? Обратимся к словарю «Живого Великорусского языка» В. И. Даля. Слово «багряный» толкуется как красный цвет разных оттенков: чисто красный, пурпурный, ярко малиновый. Есть у Даля и частное толкование: «Багряная, о гончей собаке, чисто бурая, кофейная».
Слово «бурая» Даль истолковывает, как «искрасна черноватая» (между рыжей и вороной мастью), а «рыжий» — это смесь красного, желтого и бурого цветов разных теней и оттенков, наконец, «вороной» — это черный.
Несколько более подробное описание различных окрасов (рубашек, мастей) будет необходимо, когда мы будем рассматривать подласый окрас. Заметим, что в старину он был чрезвычайно редок. Из всех гончих, записанных до 1914 г. в РКМОО, только у одной отмечен подласый окрас. По Далю, «подласый», вернее, «подвласый» — это караковый с большими подпалинами окрас, а караковый — это вороной с подпалинами. «Подпалины же — рыжеватые, желтые места на шерсти животных иной масти»,— так В. И. Даль истолковал это слово. Отсюда вывод: наши теперешние желтые и желтоватые с краснинкой (багрянцем) гончие, имеющие белесые, а чаще белые пятна на ногах и морде, неправильно именуемые подпалами, не подласые (подвласые) по русскому языку.
В словарях советского периода появилось слово «ласа», как лоснящееся пятно, полоса. Если принять это слово, тогда надо говорить об окрасе «под ласами». Скажем, «багряный под ласами» или «желтый под ласами». Что же происходит в сегодняшней действительности? Чепрачный окрас в описании признака по стандарту стоит первым, он как бы самый предпочтительный, а в рингах собак, покрытых настоящим плотным ча(е)праком, то есть подлинно чепрачных, чаще загоняют в самый хвост, и получается, что оценка за экстерьер снижается лишь за окрас. Есть собаки, полностью окрашенные в цвет желтых подпалин, но такого сплошного желтого окраса нет в стандарте, и эксперты вынуждены искать выход из положения. Одни надуманно пишут о таком окрасе «светлочепрачный», выискивая хотя бы один темный волосок на месте воображаемого чепрака, другие пишут «светлобагряный», обманывая себя и других.
Да, в старину различали несколько оттенков багряного окраса до густобагряного. В моей практике пришлось видеть только одну чисто багряную гончую. Это была Говорушка ВРКОС 2060 рг А. В. Глушкова из Кирово-Чепецка. Она действительно горела, как огонек. Дважды на Кировской и на Всесоюзной (1967 г.) выставках ею любовался Г. В. Богуш, давая ей самые высокие оценки, а я, глядя на нее, думал: какую красоту в породе мы утратили, не сохранили. А с густобагряными гончими видел два курьеза, когда собак выводили эксперты за «не типичный» окрас с ринга. И еще. Редакция описания окраса в действующем стандарте неудачна; из нее следует, что однотонный багряный окрас без подпалин не в стандарте. Исчез из стандарта и багряный под чепраком окрас, авторы современного стандарта, видимо, посчитали его как чепрачный с красноватыми подпалинами.
К окрасу вообще и к определению окраса отдельной собаки нельзя относиться как к чему-то несущественному, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, наблюдения показывают, что нередко разные окрасы коррелируются с другими характеристиками собаки, возможно, указывая наследование этих признаков от каких-то пород, прилитых к русским гончим в прошлые времена. Во-вторых, есть немало охотников, чисто эстетически приверженных тому или иному окрасу, и это их право получить правдивую информацию об окрасах предков щенка.
Есть и любители окраса, который характеризуется белесыми, а точнее, белыми подпалинами и не имеет пока точного и правильного названия, не определен в стандарте. Белизна у таких собак покрывает нередко не только ноги, но и переходит на живот, покрывает значительную часть головы, а у отдельных собак и всю голову, особенно к старости. Почти целиком белыми были Дунай 2071/рг, Грохотушка 1440/рг, Найда IV 3211/рг, Дозор 2860/рг и другие собаки, широко использовавшиеся в племенной работе. В современных гончих окрас с белыми подпалами привнесли потомки лебедевских собак. На одной из первых выставок советского периода, осматривая гончих, Н. П. Пахомов отметил у Будило ВРКС 5651 и Гула ВРКС 6783 «неприятные белесые подпалы». Окрас этот с тех пор широко распространился в породе и, наверное, пора его признать официально, включить в стандарт, присвоить присущее ему название.
Из других негативных проявлений признаков необходимо отметить потерю собаками формы лап (в массе лапы становятся плоскими с неплотно сомкнутыми пальцами), появление кожных выростов нагрудной кости, что не только некрасиво, но такие собаки чаще травмируются во время охоты по жесткой тропе. Стали встречаться собаки не приземистые, прямоплечие и с невыраженными углами сочленений задний конечностей, а то и откровенно высоконогие (цыбастые). Есть и другие, широко распространенные нежелательные отклонения от признаков стандарта. Словом, нужен обстоятельный разговор о состоянии породы сегодня. Тем более, что через пять лет охотники — любители этих собак будут отмечать 100-летие первого стандарта на породу.
В. Попов,
член президиума Всероссийского совета по охотничьему собаководству, эксперт I категории
"Охота и охотничье хозяйство №6", 1991 г.
